Тайный посол. Том 2 - Страница 149

149

– Будем считать, что отныне у нас нет французской партии, как нет и австрийской. Есть польское шляхетство, которое заботится только о благоденствии и безопасности отчизны… – Эти слова были прерваны восторженными возгласами. Переждав минуту, Собеский совсем другим тоном обратился к сейму: – Панове послы, по договору с императором Леопольдом, который мы подпишем в самое ближайшее время, мы должны выставить сорок тысяч войска. Сейм сейчас решит, где взять деньги, чтобы нанять и снарядить такое количество воинов. Государственная казна пуста. Четверти доходов короля едва хватает для того, чтобы у меня была личная охрана, не говоря уже о содержании кварцяного войска. Остается два источника, откуда мы можем черпать средства, – повысить налоги на крестьян или раскошелиться самой шляхте…

Зал снова загудел. Возмущение и раздражение звучали в том гуле. Видимо, последние слова короля не понравились депутатам, послышались негодующие выкрики, сначала чуть слышно, а затем все громче и громче:

– Шляхта совсем обеднела!

– Увеличить подушную на холопов!

– Набрать войско на Украине! Нанять казаков!

– Правильно! Послать комиссаров на Украину, пусть наберут казаков! Они пойдут воевать за одни военные трофеи!

Арсен с Мартыном многозначительно переглянулись. Они видели, как сморщилось, будто от зубной боли, одутловатое подагрическое лицо Собеского. Король, очевидно, надеялся, что шляхта единодушно поддержит его и вывернет карманы, а на поверку вышло, что шляхтичи сразу стали искать, на кого бы свалить все тяготы войны.

– Пойдем отсюда, пан Мартын, – шепнул Арсен. – Сейм посмотрели. Разгром французской партии – тоже. Что нам еще нужно? Пусть теперь послы решают, где взять войско и деньги, чтобы оплатить его… А мне пора ехать – дорога-то далекая!

Спыхальский кивнул ему в ответ.

Еще раз взглянув на Собеского, поднятой рукой успокаивающего возбужденных шляхтичей, друзья незаметно, за колоннами, выскользнули из зала.

Знамя пророка

1

Все султанское войско – полки янычар, отряды спахиев, акынджиев, крымская орда, воины Афлака и Богдана, волонтеры Текели – весной 1683 года было стянуто к Белграду. Кажется, такой силы не выставлял еще ни один султан. Только коней сто тысяч, более двадцати тысяч волов и верблюдов, которые тащили сотни пушек и возов с порохом, ядрами и провиантом, а воинам, ездовым и счета не было!..

Утром первого мая войска выстроились на обширном майдане перед дворцом белградского бейлер-бея.

Ждали выхода султана.

Всем было известно, что именно сегодня начинается настоящий поход, настоящая война.

В это время от наплавного моста, наведенного через Дунай, послышался стук копыт. На взмыленном гнедом коне мимо войска промчался усталый запыленный всадник. Он едва держался в седле, но быстрый взгляд серых глаз, скользнувший по бесчисленным рядам воинов, и плотно сжатые запекшиеся губы свидетельствовали о необыкновенной внутренней силе этого человека, о необычайной его выносливости.

Перед дворцом всадник остановился. Неуверенно ступил на землю. К нему кинулись чорбаджии. Кто-то взял коня. Кто-то поддержал прибывшего. Он бросил несколько резких слов близстоящим, и по толпе чорбаджиев, собравшихся у входа, прошелестело:

– Дорогу чаушу! Дорогу чаушу великого визиря!

Чауш отряхнул пыль с одежды и шагнул к крыльцу. Навстречу ему, расталкивая старшин, устремился стройный, в дорогой одежде чауш-паша.

– Асен-ага! Ты?! – И обнял гонца.

– Я, Сафар-бей…

Это был Арсен Звенигора. Похудевший, обветренный и темный, с запавшими щеками и давно не бритым лицом. По всему было видно, что далекая дорога отняла у него много сил.

– Откуда?

– Из Камениче… С письмом к великому визирю.

– Пошли. – Сафар-бей первым направился ко дворцу.

Все расступались, давая им дорогу.

Когда стражник пошел докладывать и в просторной приемной они остались одни, Сафар-бей быстро спросил:

– О чем письмо?

– Это донесения турецких лазутчиков из Польши. Но, думаю, теперь они не повредят ни Польше, ни Австрии – я сделал все, чтобы привезти их как можно позднее… А что со Златкой?

– Она здесь.

– Значит, освободим ее! – обрадовался Арсен.

Сафар-бей тронул его за локоть.

– Тс-с-с! Не кричи! У стражников тоже есть уши. Кара-Мустафа взял ее, как и многих одалисок, с собою в поход. Это у них принято: так делает султан, так делают визири и паши. Но сейчас невозможно освободить Златку…

– Почему?

– Да потому, что мы сегодня, даже сейчас выступаем. Скрыться незамеченными нам не удастся. Нас сразу схватят… Пошли! За нами уже идут.

Капуджи провел их в небольшой зал, где перед позолоченными дверями стояли несколько пашей и старших чорбаджиев. Показал рукой на дверь.

– Зайди!

Арсен шагнул вперед и, увидев на противоположной стороне великолепного зала султана в окружении визирей и пашей, упал на колени.

– Вести из Ляхистана, о великий повелитель правоверных! – произнес хрипло, доставая из-за пазухи тугой свиток.

Султан скосил глаза на Кара-Мустафу. Едва заметный кивок головы визиря – и ему подали, выхватив из рук чауша, донесение.

Кара-Мустафа узнал руку каменецкого паши Галиля.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Магомет. Великий визирь дочитал послание. Сказал громко:

149