Тайный посол. Том 2 - Страница 105

105

3

Стоял жаркий южный май. Это было то время, когда степная растительность – ковыль, донник, чертополох, ромашки и все разнотравье – достигла своего расцвета. Она еще не начала высыхать под жгучими лучами солнца, буйно, как море, волновалась на безбрежных просторах. И кони плыли в этом пестром море, скрытые по самое брюхо.

Дикую степь, отделявшую запорожские владения от татарских кочевий, казаки преодолели за пять дней.

Шевчик и вправду не был в тягость товарищам. Несмотря на преклонный возраст, цепко держался в седле, не жаловался на усталость, а на привалах разжигал костер, устанавливал треногу, подвешивал казанок и варил пшенный кулеш, пришедшийся всем по вкусу.

На Большом Куяльнике им встретились чабаны, которые, завидев казаков, припустили что есть духу в степь. Стало быть, Дикое поле осталось позади – начинались владения Буджакской орды.

У переправы через Днестр, южнее Бендер, Арсен Звенигора, ехавший впереди, вдруг увидел большой конный отряд, перебиравшийся на левый берег. У всадников в сагайдаках было по два лука, не меньше чем по сотне стрел. У каждого по два, а то и по три коня.

Арсену сразу стало ясно, что это чамбул людоловов выступает за добычей на Украину. Он хотел повернуть к своим, но его уже заметили – и целая сотня всадников направилась к нему. Передние, узнав в нем запорожца, выхватили сабли, некоторые на ходу накладывали стрелы на тугие луки.

– Не стреляйте! – крикнул Арсен. – У меня ярлык Кучук-бея!

Его быстро окружили.

– Кто такой? Откуда? Покажи ярлык! – послышались голоса.

Арсен достал из кармана плотный кусочек пергамента и поднял над головой.

Наступила тишина. Три перекрещенные черные стрелы на красном поле – родовой знак Кучук-бея – подействовали безотказно.

– Куда путь держит казак? – спросил молоденький чернобровый сеймен.

– К Кучук-бею.

– Эгей! – только и вырвалось у того.

– Но я не один, со мною мои друзья. – И Арсен указал назад, где из-за холма медленно выезжали его товарищи.

Молоденький сеймен что-то приказал двум всадникам, и те помчались навстречу запорожцам.

– Зачем казаки едут к Кучук-бею?

– Об этом мы скажем самому бею, – многозначительно произнес Арсен.

– От меня можешь не скрывать. Я сын его – Чора!

Арсен вздрогнул и впился взглядом в юношу. Так вот в чьих руках Стеха! Вот кто коварно захватил ее в Немирове и завез в далекий Буджак!.. Его подмывало сразу же узнать, что с сестрой, где она, жива ли, здорова ли, но, вспомнив, кто его сейчас окружает, сдержался. Вместо того сказал:

– Очень приятно познакомиться с сыном славного Кучук-бея. Но о том, с чем едем в Буджак, все-таки поговорим только с самим беем…

Чора нахмурился:

– Тогда поспешим к отцу… Он на переправе.

Подъехал Палий с казаками, и все вместе в сопровождении Чоры тронулись к Днестру.

Кучук-бей стоял на пригорке и следил за тем, как его воины вплавь преодолевают широкую и быструю реку. Увидев направляющихся к нему запорожцев, он удивленно поднял брови.

– К тебе, отец, – сказал Чора, подъехав вплотную. – Имеют ярлык…

– Ярлык?.. Чей?

– Твой.

– Но я никогда не давал ярлык этим гяурам, этим… пусть помилует меня Аллах! – В глазах мурзы вспыхнул гнев.

– Ярлык дала твоя жена Варвара-ханум, мурза, – выступил вперед Семей Палий.

– Варвара-ханум? – Кучук-бей ничего не понимал. – Как она посмела это сделать?!

Чора побледнел, испугавшись отца. Ему до сих пор отчетливо помнился тот день, когда отец, узнав об исчезновении Стехи и двух невольников, совершенно обезумев, кинулся к жене с поднятыми кулаками. Глаза его дико сверкали, из перекошенного рта вырывался не крик, а страшный звериный рык. Казалось, еще мгновение – и он ударит Варвару-ханум… Чора видел, как в страшном ожидании напряглась мать, гордо подняв свою красивую голову, увенчанную тяжелыми русыми косами, и лицо ее озарилось нежным сиянием ее голубых очей… Одного он не понял – какая сила бросила его, словно распрямляющуюся пружину, вперед. Он заслонил собою мать в тот миг, когда отцовские кулаки уже нависли над ней…

Произошло непостижимое: отец остановился, тяжело дыша и скрипя зубами. Долго смотрел на них, будто впервые видел, потом внезапно как-то обмяк, опустил голову и, повернувшись, не сказав ни слова, вышел прочь.

С этого времени он ни разу не вспоминал про полонянку, вел себя с женой и с сыном так, словно ничего не произошло, был приветлив и добр.

И вот… В голосе отца Чоре послышались грозные отзвуки той далекой бури.

– Не гневайся, мурза, – хладнокровно промолвил Палий. – Лучше принимай гостей.

– Кого? Кого?

– Всюду, во всех краях и у всех народов, когда прибывает брат жены, его встречают, как ближайшего родича и почетного гостя…

Кучук-бей хмуро посмотрел на казака.

– Говоришь непонятное…

– Ну, конечно, где тут сразу уразуметь, – невесело усмехнулся Палий. – Ведь когда брал в полон мою сестру Варвару в Нежине, не спрашивал согласия ни ее самой, ни ее родителей, ни братьев… Так откуда тебе знать ее брата?

Кучук-бей оглядел своего собеседника, его высокую сильную фигуру, всмотрелся в его открытое лицо, на котором светились большие серые глаза, и вдруг улыбнулся:

– Неужели ты брат Варвары-ханум?

– Да.

105